Стивен Коутс: «Наша музыка рождает артефакт, символический объект, а не музыкальные консервы»

В преддверии выставки «Музыка на костях» в Музее современного искусства «Гараж» ее куратор вокалист британской группы The Real Tuesday Weld Стивен Коутс рассказал о моде на винил, запрещенных советских музыкантах и ностальгии по прошлому

Как вышло, что солист инди-группы вдруг стал куратором, исследователем советской культуры 1940–1960-х годов?

Наш банд The Real Tuesday Weld много гастролировал по России. Как-то после одного концерта в Петербурге мы гуляли по городу и наткнулись на блошиный рынок. Там были музыкальные развалы с виниловыми пластинками, но мой взгляд зацепился за странный объект — рентгеновский снимок с отверстием для проигрывания. Оказалось, что это тоже музыкальная запись. Я тут же приобрел ее, а по возвращении в Лондон стал распутывать историю появления странного артефакта. Это была история о том, как много может значить музыка для людей, и мне как музыканту невозможно было остаться в стороне от этого. И хотя у меня нет музыкального образования (я окончил Королевский колледж искусств), я всегда воспринимал музыку как сакральное искусство.

Выставка в «Гараже» продолжает лондонский проект X-Ray Audio. Как на него реагировали в Лондоне? Что мы увидим в Москве?

Когда у меня собрался большой архив советских пластинок и аудиорентгенограмм, мне захотелось поделиться их историями. Поэтому, помимо проигрывания музыки, я решил устраивать живые выступления, записывая их, как когда-то советские бутлегеры. В Лондоне такие выставки проходили дважды и вызвали неожиданную реакцию. У меня был эфир на радио BBC 4, и люди звонили не переставая, чтобы расспросить об истории создания записей на рентгеновских снимках и о том, как им записать любимые песни на свои рентгены. Людей в этом явлении привлекает то, что я называю секретом спрятанной эстетики. Получается, что артефакты стрит-культуры, низовой культуры сегодня в музее становятся образцами высокой.

Есть еще несколько причин, почему эта выставка важна сейчас. Она поднимает вопрос запрета на музыкальное творчество. Понятно, почему в годы холодной войны советское правительство запрещало американских исполнителей. Мне же было особенно интересно узнать, почему запрещали русских авторов, музыка большинства из которых не была политизирована или разрушительна. Петра Лещенко, Константина Сокольского, например, обвиняли в диссидентстве, измене. В итоге они навсегда уехали из СССР и оказались забытыми, а с ними и все их творчество. Петербургского певца Вадима Козина обвинили в гомосексуализме и сослали на Дальний Восток, он умер в Магадане. Понятно, почему запрещались блатные песни: нужно было закладывать у молодежи правильные ценности — они же показывали темную сторону жизни, в которой навечно связаны убийство и любовь. Но мне было смешно, когда я узнал, что под запретом была латиноамериканская мамба. Наверное, потому что это очень чувственная и сексуальная музыка. Кажется, что теперь можно найти и послушать что угодно, но многие не знают, что музыкальная цензура все еще существует в Иране или в Китае.

У меня получится записать песню на рентгеновский снимок в домашних условиях, если я возьму у вас ненадолго рекордер?

У вас — вряд ли. Оказалось, что оригинальные аналоговые станки очень сложны для использования. Удивительно, что советские парни сами придумывали и создавали эти устройства, как и, к примеру, фотокамеры из спичечных коробков. В «Гараже» мы будем делать live-выступления, где еще один куратор выставки и мой друг Пол Хартфилд будет делать записи — вы должны прийти и убедиться в том, насколько это непросто.

Кстати, где вы повстречались с Хартфилдом и как решили работать вместе?

Мы старые друзья. Он портретный фотограф и долгое время снимал популярные музыкальные группы. Однажды ему пришлось поработать и с The Real Tuesday Weld — так мы и познакомились. Мы не исследователи, оба мало знаем о кураторстве, нам просто нравятся музыка, старые пластинки и история их возникновения и исчезновения, о которой можно рассказывать в перерывах между концертами или фотосъемкой политиков, которой сейчас занимается Пол.

Возвращение людей к материальному носителю музыки как-то связано, на ваш взгляд, с изменением культурных ценностей?

Думаю, да. Не знаю, как в России, но в Великобритании снова становится очень популярным винил. Все потому, что люди хотят, чтобы музыка имела ценность. Сложно воспроизводимые вещи имеют большую ценность, чем легко воспроизводимые. Имеет значение и фактор предвкушения: надо достать пластинку или выбрать ее по обложке, поставить на проигрыватель, опустить иглу. С mp3 такого нет, можно иметь 10 тыс. записей на своем компьютере и открывать их в любой момент.

Потом, людям интересно представлять музыку как артефакт. Когда на наших живых выступлениях мы делаем новые x-ray-записи, то есть записи на рентгеновских снимках, в этом есть связь между действием и физическим объектом. Наше музыкальное искусство рождает артефакт, символический объект, а не музыкальные консервы. Именно такие связи сегодня хотят создавать и видеть люди.

Дефицит и запреты в послевоенный период заставляли человеческий разум что-то изобретать и придумывать. Как сделать, чтобы это происходило и сегодня, в эпоху изобилия?

Это хороший вопрос, потому что технологии в наше время очень просты и доступны. Вопрос о том, как в этих условиях сделать что-то особенное, интересное, — один из самых актуальных. Я не знаю ответа. На самом деле я могу сказать, что меня охватывает ностальгия по тому времени. Поэтому мне так нравится творчество советского композитора Микаэла Таривердиева. В первый раз я услышал его музыку просто в кафе, не зная, кто ее автор. Она вернула меня прямо в детство, когда я только воспринимал мелодию и еще не давал ничему оценки. Я давно поддерживаю отношения с Верой Таривердиевой, его вдовой. В 2015 году совместными усилиями мы выпустили сборник его музыки Film Music на виниле и CD и книгу с его фотоархивом. Скажу вам по секрету: один из моих будущих выставочных проектов будет посвящен именно этому композитору. Для меня это один из лучших примеров советской музыки и культуры.

Выставка «Музыка на костях» откроется в музее «Гараж» 14 августа.

С 7 по 10 сентября в музее пройдут круглый стол и кинофестиваль, посвященные разным типам культурных запретов в прошлом и настоящем.

Источник: theartnewspaper.ru