Алиса Савицкая: «Обращение к местным темам создает доверие к современному искусству»

В московском ГЦСИ 11 марта открылась первая выставка из серии региональных проектов музея — «Жизнь живых». Мы поговорили с Алисой Савицкой, куратором Волго-Вятского филиала ГЦСИ, которая первой показала в Москве своих художников

Выставка Волго-Вятского филиала открывает череду региональных проектов в московском ГЦСИ. А вы знаете, почему в Москве решили начать именно с Нижнего Новгорода?

Выставочную программу региональной площадки разрабатывает Алиса Прудникова, наш непосредственный руководитель, глава дирекции регионального развития ГЦСИ-РОСИЗО. Когда еще только возникла идея переформатирования ГЦСИ, я сразу как один из возможных вариантов предложила ей нашу выставку «Жизнь живых». По нескольким причинам. Во-первых, это выставка, которая полностью готова, ее в любой момент можно привезти. Во-вторых, она довольно репрезентативна. На ней есть и коллекция ГЦСИ, и проекты нижегородских арт-резиденций, и собственно нижегородские авторы, например Александр Лавров, Андрей Дружаев или команда «Той», которые живут в городе. Выставка дает широкий срез разных типов художественного взаимодействия с конкретной локальной темой. В нашем случае это тема города, городской среды и экологии.

В этом есть что-то от краеведения.

Действительно, мы считаем одним из своих приоритетных направлений работу с локальным контекстом. И мы вынуждены с этим работать, поскольку являемся одной из крупнейших институций в регионе, располагаемся в самом центре Нижегородского кремля и работаем для очень широкой аудитории. Помимо людей, интересующихся искусством в целом, к нам ходят туристы. И нам при отсутствии полноценной краеведческой экспозиции важно рассказать им что-то о городе.

То есть функция краеведческого музея плавно перетекла к центру современного искусства?

Не совсем. Мы всегда работали прежде всего с современным искусством. Мы не делаем историко-краеведческих экспозиций, но с помощью языка современного искусства мы можем рассказать о городе. Причем о его актуальных проблемах, животрепещущих образах. И здесь есть «военная хитрость»: когда художники высказываются на локальную тему, а зритель что-то не понял, это значит, что он не современное искусство не понимает, а, скорее, не знает собственного локального контекста. Наша практика показала, что обращение к местным темам создает кредит доверия аудитории к современному искусству. Когда мы работаем с местной средой, мы создаем «домашнюю» ситуацию — на своем языке обсуждаем наши проблемы. Интересно, что за последние пять-шесть лет у нас сформировалось поколение молодых художников, которых называют представителями «нижегородского уличного искусства», хотя, строго говоря, их деятельность я бы стрит-артом не назвала. Скорее, это паблик-арт. Художники работают в городе, взаимодействуют с местными жителями, договариваясь о работе на фасадах их домов. И нет никакого фактора нелегальности.

Как приспосабливали выставку к залу в Москве?

Мы увидим камерные вещи. В каких-то случаях это эскизы. Документация ленд-арт-проекта, например. Важную роль играют подписи к работам. Мы постарались максимально подробно прокомментировать все. Будут раздаваться бесплатные брошюры.

Алиса, а как вы вообще отнеслись к тому, что будете делать выставки на месте своих московских коллег?

Если мы говорим про судьбу институции как чего-то целого, а не отдельных людей, которые в ней работали и ушли по понятным причинам, я считаю, что появление региональных проектов на площадке московского ГЦСИ логически продолжает деятельность в целом. Мы всегда были сетью с офисом в Москве и филиалами, и то, что происходит сейчас, если смотреть на сверхзадачу, есть переформатирование деятельности и смещение акцентов. Я не считаю это «пляской на костях». И мне, и Анне Марковне Гор (директор Волго-Вятского филиала ГЦСИ. — TANR) важно участвовать в судьбе московской институции.

А о каких-то уже ощутимых изменениях в работе филиалов можно говорить?

Изменения есть, мы включились в совершенно другую структуру. В смысле бюрократической деятельности уже ощущаются перемены. Оценить их пока сложно: процесс реструктуризации только-только заканчивается, мы еще в ситуации стресса, когда нужно все перезапустить, все переделать.

Про самые интересные будущие выставки в Нижнем Новгороде расскажете?

Мы будем показывать проекты, которые сделали партнеры, например Мультимедиа Арт Музей или Гете-институт. И запланированы, конечно, собственные проекты. В этом году их два: первый — выставка «Свежий слой», ее курирует Анна Нистратова. Это нижегородское уличное искусство и декоративно-прикладное народное искусство нижегородского региона. Выставка проводит прямые аналогии между работами и объектами прикладного творчества. Будет создано пространство, где они смешаются, чтобы было непонятно, что есть что. Вторая выставка, которую делаю я вместе с коллегой Анастасией Полозовой и с Валентином Дьяконовым, — «Простые чувства». Будем пытаться создать антивыставку, точнее, поствыставку. Мы хотим попробовать снять те преграды, которые существуют между искусством и зрителями, путем создания совершенно нового пространства, которое бы не имело признаков выставки. В этом нам помогут нижегородский архитектор Миша Маслов и московский художник Алексей Корси. Пространство будет с отдельными павильонами для коммуникации с искусством.

Что-то мультимедийное?

Больше уклон будет в архитектуру, создающую альтернативные модели поведения. Мы хотим отказаться от идеи выставки как сложного кураторского высказывания. Придется отказаться от экспозиционных моделей, которые мы в Арсенале уже обкатали, откажемся и от традиционного этикетажа. Хочется, чтобы у зрителей выстраивались новые способы взаимодействия с произведениями. Пример из недавних практик Алексея Корси — проект «Ультимативный акт искусства», когда на входе на выставку зрителям рассказывали, что такое плацебо, давали заполнить анкету, где они писали, что хотят пережить от диалога с искусством, и после консультации им выдавали запаянную медицинскую бутылочку с обычной водой. Но силой самовнушения человек, выпив эту воду, должен был испытать те самые переживания, на которые он рассчитывает. «Простые чувства» станет заключительной частью нашей трилогии о современном искусстве для и по поводу локального контекста. Следующий вектор развития будет связан с отношениями в широком смысле: партисипаторные практики, инклюзивные, всевозможные виды работы с сообществами.

А что стало с женской премией «Кариатида», одним из учредителей которой вы были? Почему она исчезла?

В силу занятости крупными проектами мы решили пока прервать эту инициативу. Премия была частной задумкой друзей Ольги Лопуховой и Любови Сапрыкиной, которые объединились, чтобы поощрять начинания молодых арт-менеджеров. Все участники этой самоорганизованной в 2011 году структуры предлагали варианты, а затем выбирали победительницу, которая делала выставку в нижегородском Арсенале. Так родился, например, проект «Квантовая запутанность» Дарьи Пархоменко. Победительница получала небольшую денежную премию и произведение современного художника (участвовали Игорь Макаревич, Сергей Шутов, Дмитрий Цветков) на тему кариатиды. Сейчас вспомнила о ней и теперь вот думаю: а может быть, попытаться ее возродить?

Выставка «Жизнь живых» открыта в ГЦСИ-РОСИЗО на Зоологической улице с 11 марта.

Источник: theartnewspaper.ru