Игорь Мухин: «Нужно находить модель, которая не боится показать свое тело»

С фотографом, преподавателем Школы Рoдченко, чья выставка в рамках биеннале «Мода и стиль в фотографии» скоро откроется в Москве, мы поговорили о том, что такое авторский стиль, о цене фотографии и об обнаженной натуре в искусстве

— В описании новой выставки «Альтернативная культура 80-х», которая откроется в Мультимедиа Арт Музее 17 февраля, есть фраза о том, что она посвящена нынешней молодежи, тем, кто «постоянно находится в поиске самоидентификации, ищет корни».

— Там несколько перебивок. Тема, которую я снимал, изначально посвящена молодежи 1980-х и разбавлена «Монументами» — серией о советских памятниках. А еще портретами рок-музыкантов популярных в то время групп: «Кино», «Алиса», «Браво», «Наутилус Помпилиус» и других. На биеннале проект пересекается с французской выставкой «Парижские бунтари’82», для которой Филипп Шансель тоже лет 30 назад снимал молодежные группировки. Так что будет пересечение и двух взглядов.

— Как вы проникали в эту среду? Как удавалось так близко подобраться к музыкантам?

— Идея появилась после фестиваля молодежи и студентов 1985 года. Я тогда увлекался музыкой, слушал зарубежный и отечественный рок. В то же время проходило много концертов, были открытые встречи в Парке Горького. Чуть позже я стал замечать, что начали появляться фаны, какая-то странная тусовка, чего не было до этого. Отсюда и проект о молодежной культуре в городе.

— Вам интересно было бы сделать репортажи о современных субкультурах?

— Интересно. Но для этого должна быть свободна голова. Пока мне интересно заниматься таким жанром, как авторская книжка. Проект, который я сейчас разрабатываю, сканируя негативы, называется Weekend. Маленькое малотиражное издание я уже сделал, сейчас пытаюсь, перерабатывая материал, выйти на офсетную печать. Книга о том, как проводит отдых новое молодое поколение. Это съемка на разных музыкальных мероприятиях, в городе, в лесу и просто дни рождения, которые люди справляют на крышах строящихся зданий.

— Интересно, а где была ваша первая выставка? Как начиналось ваше сотрудничество с галереями?

— Вместе с Алексеем Шульгиным мы отнесли работы в 1986 году на ежегодную фотовыставку на Малой Грузинской, 28. Мои работы выставком (выставочную комиссию. — TANR) прошли. В этом же году Александр Лапин, студию которого я посещал в 1986–1987 годах, провел большую групповую выставку молодой советской фотографии в Доме культуры МГУ на Моховой. А в 1987-м — уже мою большую персональную выставку. Кстати, ее тема пересекается с тем, что будет вывешено в МАММ. Осенью 1988-го появился финский альбом «Инаковидящие». Там были снимки Ляли Кузнецовой, Бориса Михайлова, Александра Слюсарева и множества других фотографов. Тогда же в Москве появилась Мария-Франсуа Жорж, которая сделала большую выставку 40 советских фотографов на Месяце фотографии в Париже. В экспозиции были и фотожурналисты, и фотохудожники, и начинающие авторы. Выставка гастролировала, была в Лондоне, в двух американских музеях и в Москве. После этого появились какие-то коллекционеры, продажи, публикации, каталоги. Если мы говорим о Москве, то в 1994-м появилась галерея XL. Это была частная двухкомнатная квартира на третьем этаже жилого дома. Лена Селина открыто смотрела портфолио всех, кто хотел показать там свои работы. Тогда я принес свои, и у меня состоялась выставка «Скамейки, трансформация для будущего». Центральную работу, скамейку из Крыма, приобрело тогда Министерство культуры. Она попала в коллекции Андрея Ерофеева в Царицыно, а позже в Третьяковку.

— А проект «Сообщники» про арт-тусовку как начинался? Может быть, вспомните какие-то интересные опыты взаимодействия с художниками?

— Это не проект, а выставка, для которой из архивов мной и Леной были выбраны портреты художественной среды, которые частично снимались для себя, а частично на заказ для каталогов или журналов. Большинство из которых, по-моему, так и не вышли. Был такой заказчик Авдей Тер-Оганьян (художник, один из ярких представителей московского акционизма. — TANR), и для галереи на Трехпрудном я документировал вернисажи. Туда приходила художественная общественность. Помимо Тер-Оганьяна, я делал снимки интересных людей и для себя.

— В целом насколько вы ассоциируете себя со средой, в которой снимаете? Например, когда вы делали репортажи «нашистов» или протестных митингов на Болотной.

— На митингах и акциях, которые, я надеюсь, остались не только в прошлом, я присутствую как независимый фотограф. Документирую событие. Эти съемки трудно назвать репортажами, у них нет заказчика, и они точно не предназначались для новостных лент. Вопрос справедливый: должен ли я показать карикатурность, должен ли быть гротеск или снимать «как было»? Скорее, я выберу путь «как было». Возможно, при этом получится какой-то гротеск.

— Как человек, который всю жизнь снимал столицу, что вы можете сказать о том, какой она стала в последние годы? О ее сюжетах, об объектах для съемки? Я читаю вступление Захара Прилепина к вашей фотокниге, и там: «Ни одно лицо здесь не отражает мысли», «Москва себя разлюбила», «здесь людям суетно, грустно».

— Книжка «Моя Москва» вышла четыре года назад. Получилось то, что получилось: других фотографий у меня, увы, нет. Мне трудно комментировать чужой текст, единственным человеком, который согласился написать предисловие, поддерживая издание, оказался Захар Прилепин. Спасибо ему и спасибо Ире Меглинской и издателю, благодаря которым проект состоялся.

— Вы в Школе Родченко преподавали курс «Авторский стиль в фотографии». А как его все-таки найти? Какой визуальный язык сегодня востребован?

— У каждого автора своя стратегия. Можно задействовать специальную оптику, фильтры. У меня нет правил, но есть темы, которые по неясным причинам просто не были раскрыты. Сейчас моя студентка ездит куда-то в Подмосковье, снимает сообщество людей, которые собираются в песчаной пещере. Люди приходят туда с какими-то барабанами, гитарами, пообщаться. Как они все это размещают в замкнутом пространстве? Два дипломника в этом году пробуют нащупать территорию Новой Москвы, но, также замечу, это место притягивает студентов других мастерских. Несколько лет назад похожую задачу пытались решить с Никитой Шоховым. Его дипломным проектом была «Рублевка». Но как это снимать, как туда вообще зайти? Когда такси для какой-то заказной съемки останавливается на улице, с двух сторон выходят охранники и спрашивают: «К кому вы приехали?» Рассматривали вариант устроиться там на работу на рынок, в магазин, в кафе, снимая вокруг. Обсуждали, можно ли раствориться «на районе», гуляя в плавках с камерой.

— Давайте поговорим об отличиях документальной фотографии от арт-фото.

— Я не занимаюсь теорией. Но хороший пример я услышал на семинаре от голландского коллеги. Для съемки рекламы новостроек он собирал «идеальную семью» по всему миру: женщину из Дании, мужчину из Швеции, двое прекрасных детей из Норвегии. Съемка рекламная, у нее есть гонорары, продюсеры, агенты, но также это документальное фото, событие же происходило. Любая рекламная фотография является документальной. Множество терминов в запутанной ситуации сегодняшней фотографии ни о чем не говорят.

— То есть кадры с ковбоями Ричарда Принса — тоже документалка? И как вы относитесь к этому рейтингу фотографий стоимостью в миллионы?

— У Ричарда Принса нет фотоаппарата, он присваивает чужое. По интернету ходит интервью Михаила Шемякина, он доступно описывает, как формируется рынок современного искусства. Если вы хотите сохранить свои деньги, сохранить их возможно в акциях, у вас должна быть корзина из 18–20 художников. Возможно, отбивка акций произойдет в ближайшие 100–120 лет, цены на того или иного художника могут рухнуть или подняться. Тогда можно будет купить дворец и яхту, если в будущем будут дворцы и яхты. Кто-то вкладывает акции в фотографа Пупкина, кто-то в акции компании «Арбат-Престиж», кто-то в банк «Пересвет».

— Как профессия фотографа видоизменяется со временем? Например, есть Best of Russia — конкурс, который показывает, что непрофессионалы делают отличные снимки, много удачно пойманных моментов среди пользователей интернета.

— Профессия фотографа не меняется, на любом событии сегодня обязательно присутствует фотограф, а если событие общественно-политическое, фотографов может быть десятки или даже сотня. Ремесло остается. Но также меняется жизнь, бумажная пресса на глазах исчезает, перемещаясь в Сеть. И новости наравне с профессионалами легко сегодня снимают очевидцы этих новостей. Во времена СССР в центре Москвы на улице Горького располагался фотомагазин. Утром зайти туда было невозможно из-за толпы людей в несколько сотен человек, желающих что-то купить. Если перенести это на настоящее время, сейчас тот же процент активных фотографирующих людей. Те же 2–2,5 млн людей снимающих, готовых делиться отснятым материалом. Для них появилась система презентации отснятого материала — это и конкурсы, и соцсети. На микроуровне мир не поменялся. Конкурсную систему я бы сегодня разделил на два потока: конкурсы платные, где собирается крупная сумма с любителей, и второй поток — фотоконкурсы, где эксперты действительно ищут новые молодые имена в разных странах. И там, и там — вполне профессиональное жюри.

— Как к знатоку жанра, у меня к вам такой вопрос: как снимать обнаженную натуру, чтобы итог не выходил за рамки искусства?

— Ответ непростой. В живописи образ натурщицы немного размыт, зачастую за моделью мы не видим конкретного человека. В фотографии модель конкретна. Много натурщиц можно найти в интернете, с нестандартными формами, которых фотографы побоялись бы снимать. Художник может в этом себе больше позволить. Люсьен Фрейд вот не побоялся. Показывая лучшие фотографии с фотосессии, мы рискуем получить комментарий: «Ну здесь же некрасивая складка на животе». Нужно находить модель, которая не боится показать свое тело, становится сообщником, как Сюзи у Бориса Михайлова.

— Последний вопрос: какие из своих проектов вы считаете самыми важными или, может быть, самыми любимыми?

— Все проекты тяжелые. Самому проекту мы иногда уделяем меньше времени, чем его продюсированию. Несколько десятилетий я снимал монументы, частично они будут показаны на грядущей выставке в МАММ. Но проект замышлялся в виде книжки, и непонятно, где найти сейчас дизайнеров, которые бы согласились поработать с макетом, учитывая отсутствие денег. Идея книжки зависит от встречи с дизайнером — я не умею верстать. Все идет трудно, в какой-то момент опускаются руки, но находятся люди, которые помогают: и дизайнеры, и студенты, и пишущие журналисты. И возможно, мировая проблема, что исчез издатель с деньгами. Но появляются платформы, где идет поиск читателя, который готов оплатить издание заранее.

Вернисаж выставки «Альтернативная культура 80-х» пройдет 16 февраля в 19:00 в Мультимедиа Арт Музее

Источник: theartnewspaper.ru