Группа «Жизнь как перформанс», или ЖКП: «Мы хотим выставляться именно в Нижнем Тагиле»

Со звездами 4-й Уральской индустриальной биеннале TANR поговорила о стиле арт-попурри, аукционах на кубиках и о том, почему одну из их работ все-таки сняли с биеннале

На 4-й Уральской индустриальной биеннале работы группы «Жизнь как перформанс» (ЖКП) есть и в основном проекте, и в параллельной программе, и в программе арт-резиденций. Ксения Кошурникова, Алексей Токмаков, Виталий Черепанов и Анна Черепанова — молодые нижнетагильские художники, которые открыли арт-галерею, создали художественный район «Арт-Лебяга», образовали музыкальную группу и продолжают наполнять Нижний Тагил паблик- и стрит-артом, почти в одиночку приобщая свой город к современному искусству. На московской выставке «Приручая пустоту. 50 лет современного искусства Урала» в Государственном центре современного искусства (ГЦСИ) стоит фирменный «Банкомарт» группы ЖКП, в котором можно приобрести их искусство за любую сумму без посредников. У веселого тагильского квартета TANR разузнала, почему их работу сняли с биеннале, что такое нижнетагильский «стриток» и как сделать Нижний Тагил уральской столицей современного искусства.

Как появилась ваша группа и почему вы решили так ее назвать?

Виталий Черепанов: Раньше все мы занимались разными вещами, нас объединял только институт — Нижнетагильский социально-педагогический, там есть отделение худграфа. Мы учились вместе с Аней, а Леша с Ксенией были постарше на три года, окончили раньше. Присматривались друг к другу потихоньку и первую совместную выставку сделали в 2013 году. Все получилось случайно. Мы вместе пришли на «Ночь музеев» к заброшенному зданию…

Анна Черепанова (Минеева): Решили сделать стрит-арт-работу. Она называлась «Не возьмешь». На руины мы повесили холсты с силуэтами русских мужиков и баб, затопили разрушенную печь и предлагали каждому присесть и подумать о судьбах Родины.

В. Ч.: Мы продолжаем делать подобные нелегальные проекты, поэтому и решили назвать команду «ЖКП» — «Жизнь как перформанс». Перформансы в городе, концерты, выставки наших работ — так мы живем, и этим мы занимались в галерее «Кубива». Сейчас в разгаре ее утилизация. Часть галереи вместе с мебелью, хранившимися там произведениями, инструментами и другим хламом мы вывезли в Екатеринбург на площадку приборостроительного завода.

Что это за галерея, как она появилась и почему уже закрывается?

А. Ч. (М.): Галерея «Кубива» была гаражом, который мы снимали с 2014 года: больше 100 кв. м площадью, 6-метровый потолок. Просто скидывались с друзьями на аренду и четыре года делали там выставки, приглашали художников, музыкантов.

В. Ч.: Мы пробовали податься в нижнетагильский музей ИЗО, но нам сказали, что нас не знают. Нам всегда хотелось выставляться именно в своем городе, сделать Тагил столицей современного искусства на Урале. Пусть он и маленький, всего 300 тыс. человек. Поэтому мы и создали «Кубиву». А теперь нам захотелось перемен.

Как в Нижнем Тагиле дела с современным искусством в принципе?

А. Ч. (М.): Из Тагила уезжают талантливые художники, а потом просто не афишируют, откуда они. Например, Вова Селезнев из арт-группы «Зер гут», который курирует московскую выставку в ГЦСИ «Приручая пустоту». В городе много «радевщины» (граффити из слов или фраз, напоминающие то, что делает художник родом из Екатеринбурга Тимофей Радя. — TANR). И все-таки пока ситуация в Нижнем Тагиле заставляет нас быть здесь всем: кураторами, художниками, журналистами, музыкантами. Мы выпускаем свой журнал-зин «Шар мир добро». Занимаемся уличным театром. Например, мы делали проект «Свободное время строителей мира», для которого использовали городские камеры наблюдения. Мы рисовали перед камерами, играли в футбол, а последний раз на пересечении улиц Мира и Строителей выложили циферблат и стрелки, которые могли перекладывать все желающие. Вышло так, что в этот момент нам нужно было уехать в Екатеринбург, так что в итоге мы проверили, какое современное искусство останется в Тагиле, если оттуда уедут ЖКП, будет ли хоть кто-то шевелиться в этом направлении. Оказалось, нашлись такие люди.

Как бы вы описали свой стиль? Если сравнивать себя с кем-то из российской арт-среды, кто вам близок?

В. Ч.: Наш стиль — попурри, мы делаем не что-то определенное, а стараемся проявить себя во всем. Мы рисуем, как Дамир Муратов, рисуем, как Олег Хвостов. Мы в одном ритме с группировкой ЗИП, но работаем в разном контексте. Они из Краснодара, у них теплая, жаркая среда. Их опыт нам интересен. Здорово, что мы можем приехать к ним в гости, а они — к нам.

На Уральской биеннале у вас много работ во всех проектах: в основном, параллельном, в проекте резиденций. Чем можно объяснить такое внимание кураторов?

В. Ч.: Мы подавали заявку прежде всего для того, чтобы сделать книгу о стрит-арте в Нижнем Тагиле, его своеобразной разновидности под названием «стриток». Это стрит-арт, который появляется и сразу исчезает, потому что его закрашивают, украшают рисунками, приклеивают плакаты. В Нижнем Тагиле стрит-арт самый быстротечный. Жоан Рибас, куратор биеннале, за наше участие помог оплатить расходы на типографию. Книжку «Стриток» представим 12 ноября в Екатеринбурге.

Алексей Токмаков: Нам важно взаимодействие с городской средой, потому что именно там находится зритель. Из галереи и музея можно выйти, а от городской среды не так-то просто изолироваться. Пока куратор биеннале размещает наши старые работы, книга — возможность посмотреть, какие новые коды появились за это время. Вы видели «Работу» на входе на биеннале? Мы четыре года назад приезжали в Екатеринбург и предлагали ее. Тогда нам ничего не ответили, наше портфолио потеряли — теперь она открывает выставку.

Что случилось с вашей работой для биеннале во Дворце культуры железнодорожников? Почему ее сняли?

А. Ч. (М.): Наша работа в ДК называлась «Балда». Это было большое белое полотно, растянутое на втором этаже здания, с нарисованной на нем отыгранной партией игры в «Балду». Кажется, сотрудники дворца подумали, что это отвлекает гостей от скучноватой выставки местных ремесленников на первом уровне. Полотно где-то спрятали и до сих пор не отдают.

В. Ч.: Жаль, ведь наша работа все объединяла и без нее экспозиция выглядит разрозненно. Смотрите фотографии в Интернете.

Вам удается зарабатывать творчеством? Я знаю, вы проводите в Нижнем Тагиле свои аукционы.

А. Ч. (М.): Наш заработок не всегда связан с искусством, подрабатываем строителями, преподавателями, дизайнерами. Да, летом во дворе Уральского филиала ГЦСИ мы организовали аукцион, но проблема в том, что мы не знали, какую цену назначить. Придумали так: стоимость искусства определяли кубики. Один ценой 1111 руб., второй — 2222 руб., и так далее без ограничений. Тот, кто хотел купить, бросал на игровое поле столько кубиков, сколько хотел, и, у кого сумма была выше, тот забирал работу. Мы планируем организовать подобный аукцион в Краснодаре, для этого навестим «зипов» в декабре. Но там будет представлено и местное искусство, с каждого художника мы будем требовать одну работу в качестве подарка для себя.

В. Ч.: Собранные работы войдут в коллекцию современного искусства, которую можно будет показывать в Нижнем Тагиле.

Знаю, что вы еще и поете. Музыкальная деятельность как-то помогает финансово?

В. Ч.:  Пока мы поем для себя. Видели наш последний клип? Мы занимаемся экспериментальной музыкой, нас научили музыканты, которых мы приглашали на концерты в «Кубиву». Среди хитов — «Коньячок и колбаска» и «Катарсис после 00:00».

Протестная составляющая искусства важна для вас?

В. Ч.: Она приходит сама по себе. Даже самый аполитичный проект становится политическим благодаря тому, как его воспринимают люди. Искусство априори протестно, но при этом оно всегда должно оставаться гуманным.

А. Ч. (М.): Пока мы делали рисунки на улице, некоторые неадекватные люди пытались нас остановить, отнимали инструменты, ругали. Тогда Алексей проводил с ними образовательные беседы. Многим становилась понятна суть задумки, и они уходили с улыбкой.

В. Ч.: Хочу отметить, что мы любим именно нелегальный стрит-арт. Я не понимаю, зачем делать картинки, например, про космонавтику.

Как вы относитесь к арт-премиям, всяческим наградам? Приятно их получать?

А. Ч. (М.): Это источник заработка. Сейчас есть идеи, которые нам хотелось бы осуществить, но на них нет денег. Например, мы хотим сделать в городе парк скульптур, объекты в 3 м высотой — на это нужны средства. Здорово, если бы нам пришла какая-нибудь московская стипендия. Для этого мы усердно заполняем заявки, но стипендии получают москвичи, питерцы… Один человек из Воронежа, если повезет.

А. Т.: Как помощь молодым художникам премии не работают. Было бы гораздо лучше везде расставить банкоматы с произведениями, их бы сразу же, без посредников покупали. Чтобы не вручать премии одним и тем же, мы учредили в этом году собственную. Мы дарим «Золотой палец» за вклад в искусство. Награда выглядит как баллон от краски, на который налепливается скульптурка в виде золотого пальца. Мелочь, а приятно!

«Жизнь как перформанс» (ЖКП)

Арт-группа из Нижнего Тагила

Основана в 2012 году. Участники десятка групповых выставок Уральского филиала ГЦСИ, паблик-арт-фестивалей в Екатеринбурге и Челябинске, Уральской индустриальной биеннале 2015 и 2017 годов, Ширяевской биеннале 2016 года, музыкального фестиваля Liquid Room: Performance in vier Teilen в Гамбурге. Основатели гаражной галереи «Кубива» (2014–2017) в Нижнем Тагиле и арт-района «Арт-Лебяга» в это же время. В 2017 году придумали символическую премию «Золотой палец». Авторы проекта «Русский шансон», в ходе которого дома Нижнего Тагила последние два года украшали строчки из российских эстрадных песен.

*На главном фото вместо Алексея Токмакова позирует художник и куратор Вова Селезнев

Источник: theartnewspaper.ru