Джузеппе Пеноне об арте повера и о деревьях, которые никогда ему не надоедят

Сейчас работы скульптора можно увидеть на выставке «Арте повера. Творческий прорыв» в Эрмитаже, а в Йоркширском парке скульптур открывается самая масштабная на сегодняшний день выставка Пеноне

Одна из первых вещей, которые приходят на ум, когда мы слышим об итальянском художнике Джузеппе Пеноне, — это, конечно же, деревья. Он уже почти полвека работает с природными формами и материалами, в том числе с древесиной, камнем, водой и даже овощами. Когда Пеноне было 20 с небольшим, он начал работать в лесах, окружающих пьемонтский город Гарессио, в котором прошло его детство. Там он создал серию «Приморские Альпы», один из объектов которой — металлическая рука, сжимающая ствол молодого дерева. За время, прошедшее с этого лаконичного и успешного начала карьеры — в 1968 г. Пеноне был 21 год и его называли самым молодым художником арте повера, — произведения скульптора появились в самых разных точках мира.

THE ART NEWSPAPER: Удивит ли посетителей выставки сильный разброс в размерах работ, от небольших полотен из колючек вроде A occhi chiusi («С закрытыми глазами», 2009) до монументальной Abete («Ель», 2013)?

ДЖУЗЕППЕ ПЕНОНЕ: Я не создаю инсталляции для определенных мест; первой возникает идея скульптуры. Надеюсь, что посетителей заинтересуют и привлекут как большие, так и маленькие произведения. Размер работы не обязательно коррелирует с интенсивностью эмоционального отклика. Если вы увидите маленький цветок рядом с большой скульптурой, возможно, ваше внимание привлечет именно цветок. Я считаю, что все скульптуры имеют ценность вне зависимости от того, где их экспонируют.

Мотив дерева по-прежнему остается важным и актуальным для вас. Вы когда-нибудь устанете от него?

Нет. Например, на выставке в Йоркширском парке скульптур я покажу 30-метровую работу Matrice («Матрица», 2015) — разрезанный пополам ствол пихты, который займет всю длину выставочного зала музея. Дерево для меня не мотив, а живое существо, у которого есть форма и структура. Все дело в необходимости и смысле жизни. Когда мне задают этот вопрос, я думаю о Сезанне; лучшие его картины — это пейзажи горы Сент-Виктуар (1904). Вспоминая эти работы, мы думаем не об изображенных горах, а о картинах.

Многое ли можно сказать о работе с сырыми материалами от бронзы до терракоты в век цифровых технологий и социальных сетей?

Уже не многие помнят, что в 1971–1972 гг. я создал серию проекций, но в те времена демонстрировать и хранить их было сложнее. Я много думаю о технологиях и о том, как быстро происходят изменения. Технологии не стабильны, не перманентны. А мрамор, камень, дерево — все это вечные материалы. Они есть сегодня, они были раньше и будут в будущем. Поэтому срок существования скульптуры не ограничен.

Накладывает ли арте повера как художественный бренд какие-то ограничения? Вы по-прежнему считаете, что оно «было определением, которое давало множество возможностей выражения»?

Оно не ограничивало; в отличие от других движений вроде кубизма, в которых главное — это форма и язык, это была очень открытая группа. Мы придерживались сходных взглядов; это было скорее про выстраивание собственной идентичности, чем про стиль.

Источник: theartnewspaper.ru